А уж они не кретины, герои Тырина. Они раздолбаи, кухонные философы, анархисты-надомники, но только не дураки. Иногда пытаются спрятаться от жизни в шкуру честного служаки (это их не спасает), иногда становятся, как герой «Контрабандиста», идейными авантюристами (это уж точно не спасет). Как правило их судьба – сплошное «горе от ума». Меньше бы думал – меньше нажил бы геморроя. Но еще они тайные романтики. И существовать, забившись в уютную норку отдельной квартиры, им трудно.

И при этом – обычные люди.

Мне кажется, у нас таких героев любят все меньше и меньше, если судить по продажам.

Одержимость фаната – страшная штука. Если человеку нравится какая-нибудь группа, исполнитель или что-то в этом роде, если он по-настоящему помешан на какой-то вещи, он желает получать подобное и дальше, и потом. Фанаты «Битлз» когда-то пачками скупали диски Ливерпульских групп типа «Jerry and The Pacemakers» только потому, что они хоть чуточку, хоть чем-то походили на их кумиров. Но в том-то и дело, что так же хорошо всё равно не получится, а простые подражатели фаната не устраивают – он, как та баба, «сердцем видит» и с ходу распознаёт суррогат. А многие исполнители настолько непохожи на других, что делают из этого культ и в итоге на долгие годы остаются в гордом одиночестве (на этом выстроил карьеру, например, покойный Майкл Джексон).
 К чему я веду? Да в общем, возник интересный прецедент.

Не так давно, пересматривая самые первые эпизоды сериала «Звездный путь» с молодым и подтянутым Уильямам Шаттнером, я вдруг понял, почему старые фантастические фильмы с их картонными декорациями, игрушечными звездолетами и выкрашенным в розовый цвет пуделем с пластмассовыми рожками, изображающим инопланетного зверя, имеют больший эффект достоверности, нежели современные супернавороченные блокбастеры. Все дело в игре актеров, которые в старых фильмах верили в то, что изображали. В то, что если не завтра, так непременно послезавтра, космические корабли полетят по просторам Галактики, в то, что скоро на землю явятся инопланетяне и даже, может быть, попытаются нас завоевать, и в то, что наука уже почти научилась скрещивать слона с мухой.

Книга крепко схватила за горло: сквозь штампы, сквозь предубеждения, сквозь архаизмы и ляпы переводчика и прочее сквозила чёткая незамутнённая мысль, яркое чувство и характер писателя.

Да, книга переполнена сантиментами, вычурными монологами и натянутостями; да, герои бьются о викторианскую мораль, как рыбы о лёд, пуча глаза и надувая щёки; да, сюжет сколочен из штампов викторианского романа (правильно замечает википедия: не хватило только примирения с обидчицей-тётушкой и падшей женщины, остальное всё есть), но книжка тебя побеждает, как её юная слабенькая страшненькая главная героиня побеждает своих могучих соперников и жизненные невзгоды. То ли обаянием, то ли – больше – правдивостью и цельностью персонажей. И хотя моральные сложности англичан того века понять ещё сложнее, чем суицид Карениной, по прочтении книги не остаётся недоумения. Правда – и всё тут.
Ещё не без удовольствия обнаружил то, что осталось незамеченным при первом давнем прочтении: книга имеет второй, вполне очевидный, слой...