Тех, кто ждал фильм о Всепоглощающей Любви с уймой Бурных Страстей, придётся разочаровать. Всё-таки это карваевский фильм, и надо учитывать специфику. Киплинг уже давно сказал, что Запад - это Запад, а Восток - это Восток, и нечего им делать вместе. Даже при условии, что их взаимодействие осуществляется на американской территории.

Так что фильм, конечно, не о технических достижениях прогресса, а о возвышенных чувствах и романтике, но всё в нём - очень степенно, прилично и почти сокрыто.

То есть любовь, конечно, есть. Неразделённая, ушедшая, заново обретённая, дочерняя, родительская, безумная - всякая. Но она не столько переживается, сколько называется.

И от понятия "менталитет" никуда не деться. Оно так и маячит на горизонте в компании слова "восточный".

Сюжет можно условно разделить на три части.

Часть первая.

Элизабет бросает её молодой человек. Расследуя обстоятельства его измены, она является в кафе под названием "Ключ" [пишется по-русски]. В этом самом кафе её бойфренд периодически обедает со своей новой пассией, а владельцем является Джуд Лоу собственной персоной. С ним-то Элизабет и будет по ночам рассуждать о сложностях человеческих взаимоотношений [для того они тоже оказались сложными, поэтому он до сих пор одинок и ждёт ежедневно, когда же к нему вернётся его девушка Катя; впрочем, после знакомства с Элизабет он уже как-то не так сильно переживает], курить самокрутки, перебирать забытые посетителями ключи и объедаться черничным пирогом. Делать это она будет красиво - засыпая около тарелки, даже не утерев с губ остатки мороженого, чем и будет пользоваться персонаж Джуда Лоу - исключительно в романтических целях.

Часть вторая.

Элизабет уезжает подальше от Нью-Йорка [в Мемфис] и устраивается на две работы. Она копит на машину. Поэтому днём она - официантка в кафе, а по ночам разливает напитки в баре неподалёку. Чуть ли не каждый день она пишет письма Джуду Лоу [и не важно, что его персонажа в фильме звали Джереми - это забывается уже через полминуты после того, как он представился], который в это же время безуспешно пытается её отыскать. Попутно Элизабет общается с неким алкоголиком-полицейским, у которого уйма проблем с бросившей его женой [жена - во всех смыслах Роковая женщина].

Полицейский в итоге покончит с собой, а его жена, снова начав употреблять водку, покинет родной город. Не преминув перед этим поведать историю своей сложной жизни Элизабет.

Часть третья.

Элизабет работает официанткой в казино в Неваде. Там она встречает героиню Натали Портман. Взбалмошную-взбалмошную и на карточных играх помешанную-помешанную. Та учит её не доверять людям, тащит с собой в Лас-Вегас [к умирающему отцу, которого всю жизнь старалась "переплюнуть" в игре в покер] и помогает купить вожделенный автомобиль. После чего, умудрённая опытом, Элизабет возвращается в Нью-Йорк. Чтобы поесть черничного пирога "в своём фирменном стиле". Чем и воспользуется Лоу. Так что красивый поцелуй в финале обеспечен.

Всё происходит либо в полнейшей тишине, либо под песни в исполнении Норы Джонс [к слову: её дебют в кино показал, что как певица она всё-таки лучше; либо - её не надо было оставлять вместе с Портман и Уэйз, игра которых на должный уровень фильм и вытягивают].

Всё развивается медленно, степенно - для медитаций фильм подойдёт. Периодически раздаётся шум электрички, и она с грохотом проносится через весь экран, мерцая огнями [в этом тоже что-то есть, наверное]. И черничный пирог крупным планом, больше напоминающий нечто из документального фильма о процессах пищеварения...

Следишь не столько за сюжетом, сколько за видеорядом. И пытаешься понять, какую смысловую нагрузку [не без участия глубоко философского контекста] он в себе несёт. Замедленная съёмка, переход со съёмки обычной камерой на камеру наблюдения... И зернистость плёнки, само собой, нельзя не учесть.

В совершенстве цветовой гаммы фильму отказать нельзя. Впрочем, такая "красочность" свойственна многим творениям азиатского кинематографа [японское кино мы сейчас не учитываем].

Известный режиссёр, известные актёры - всё, что нужно для успеха [можно ещё словом "арт-хаус" поругаться для полноты эффекта - может, подействует].

И пусть "Черничные ночи" снимали в С.Ш.А. и с "европеоидными" кинозвёздами [хотя, честно говоря, ещё несколько штрихов к портрету - и внешность Норы Джонс будет вполне себе азиатской], фильм всё равно не отличим от остальных карваевских произведений. С.Ш.А. выглядят, как Гонконг. А тот, в свою очередь, всей своей китчевостью имитирует С.Ш.А. И какой-то новизны или удивления ждать не приходится.