День Театра – Дню Кино.

Посмотрел вчера по случаю Дня Кино, хотя фильм не на 100% киношный. В данном случаю Дню Кино передает большой привет День Театра.

В основе фильма - театральная постановка Жана-Клода Пеншена (ему принадлежит идея, он и сам участвует в фильме в одной из небольших ролей).

К тому же, на мысль пересмотреть «Бал» именно сейчас меня навела последняя премьера Вахтанговского театра «Берег женщин».

- танцевальный спектакль по песням Марлен Дитрих.

У спектакля «Берег женщин» и фильма «Бал» много общего, начиная от структуры композиции (пришли в зал – потанцевали - ушли из зала) и стержневых персонажей (в фильме бармен, в спектакле трое официантов), до буквального совпадения музыкальной темы (знаменитая песня «Лили Марлен» звучит и там и там).

Таким образом идея, попавшая в кино из театра, вернулась обратно.

Хотя в том, что касается более важных вещей – содержания и стиля, у фильма Этторе Скола и спекталкя Анжелики Холиной общего мало.

Дискотека 80-х.

Сначала о неприятном. Фильм начинается с того, что пожилой бармен закрывает ставни, закрывает дневной свет и включает искусственный, электрический. Запускает дискотечные зеркальные шары под потолком и дискотечную музыку. Когда я смотрел фильм первый раз, она казалась вполне естественной, современной, действие происходило «сегодня». Но теперь всё это бум-бум выглядит старомодно и жалко. Подстать музыке и персонажи один за одним появляющиеся в танцевальном зале, сначала женщины, потом мужчины. Неопределенного возраста (старые, но молодящиеся), в очках, париках и прочих искусственных подпорках, с фармацевтической бодростью и искусственным запахом. Пластика манекенов, живых мертвецов. Взгляды тухлые, улыбки жалкие. Парад уродов – то, что Этторе Скола умеет показать, можно вспомнить фильм «Отвратительные, грязные, злые». Хотя здесь конечно мизантропия сильно смягчена. Персонажи совсем не грязные, наоборот пахнут парфюмом. Но отвратительные и злые. Их танцевальные контакты не вызывают большого интереса, буквально не на ком остановить взгляд.

Конец истории. Бал окончен.

Но так продолжается недолго, режиссеру важно зафиксировать финальную точку – «что стало» и уже затем перейти к тому, «что было». Бармен включает кофейный аппарат, экран заполняется белым паром, монтажный переход и всё преображается кардинально, зал стареет, бармен молодеет (вместо седого подагрического старика, юный подвижный брюнетик), действие переносится на 50 лет лет назад в середину 30-х, а манекены становятся людьми – живыми, натуральными, подвижными, интересными.

1936-1940-1944-1946-1956-1968-1983 – фильм проходит по узловым точкам французской истории.

Народный фронт, оккупация, освобождение, колониальные войны, майская революция студентов. Дискотека превращается в танцевальный зал или бомбоубежище. На площадку выходят исторические герои-маски (буржуй, немецкий офицер, коллабрационист, инвалид, солдат) и киногерои (Жан Габен, Фред Астер и пара клонированных Элвисов).

История полна событий, страстей, но в конце концов от нее остаются только фотографии на стене (фотовспышка фиксирует монтажные стыки между историческими узлами), движение истории уходит в песок, время останавливается, страсти перегорают, продолжительность жизни увеличивается, но от персонажей остаются пустые оболочки.

Когда фильм шел в нашем прокате в середине 80-х о «конце истории» еще не догадывались, а сейчас уже очевидно, что режиссер поставил диагноз.

Зададимся вопросом, а можно ли снять сиквел к «Балу», «Бал-2» 1984-2033 ? Пока прошла только половина дистанции 25 лет, но похоже, что для сиквела просто нет материала, диагноз режиссера оправдывается, европейская история остановилась, кого можно показать вместо Жана Габена? Разве что Жана Рено – ни войн, ни революций, тихое доживание, остывание и постепенное вытеснение французов совсем другими нациями и расами. Начало вытеснения режиссер показал очень наглядно, французские песни сменяются сначала немецкими, потом английскими (жесткая немецкая оккупация сменяется мягкой американской), живой оркестр вытеснен транзистором, а потом на авансцене истории (поначалу очень робко, в страдательном залоге) появляются выходцы из колоний.

Крутится вертится шар голубой зеркальный.

Кстати, вступительные титры фильма идут на фоне дискотечных зеркальных шаров («задача искусства – держать зеркало перед лицом природы»). В данном случае зеркало необычной формы, разбито на десятки кусочков. Форма зеркала задает форму фильма. Что отражается в таком зеркале – большая история страны, разбитая на мозаику мини-историй, коротких блестящих штрихов. Отсюда некоторая прямолинейность и утрированность в подаче материала. Идеология режиссера (левая) предьявлена самым наглядным образом, как и его старческое брюзжание по поводу «современных ритмов» (рок-н-ролл показан ЖОСТКО :). Однако прямолинейность совершенно не портит фильм. И политическая и эстетическая ангажированность – такая же примета горячих 50-ти лет французской истории, примета времени, которое предпочитало определенность равнодушной и политкорректной всеядности.

=======

Впечатление: 9 из 10.