Björk. Гибельный восторг.

Есть категория людей, которых прочие считают фриками. Они не вписываются ни в какие нормы поведения и, даже став известными, не теряются в толпе. Они не признают дорог, им скучно на проезжей трассе – они лезут в лес, идут вперёд, чтобы в глухой чащобе обнаружить дивные поляны, светлые озёра, древние сосновые боры. Если этот человек в душе художник, для него подобная судьба – источник радости и счастья, он готов принять эти пейзажи, отразить в своей душе и принести их людям. Люди скажут: «Ах, какая красота! Скорей, скорей туда! Где это место?» Им и невдомёк, что на прекраснейшей картине нет чащоб и буреломов, комаров, болот, морозных утренников и ночёвок у костра, нет сбитых ног и стёртых рюкзаками плеч: всего того, чем платит художник за доступ к прекрасному. Когда же люди узнают об этом, то с недоумением качают головами: разве за ЭТО стоит платить такую цену? Конечно, дураком такого мастера не назовёшь, но и нормой тут не пахнет. И в итоге человеку навешивают ярлык: блаженный, чудик. Говоря иначе – фрик. Если говорить о музыке, то там таких людей в избытке, но лишь единицы обрели большую популярность и по-настоящему обласканы толпой и критикой.

Одна из них, несомненно, Бьорк.

Что средний обыватель знает об Исландии? Островное государство, 104-е по площади в мире. Лёд, гейзеры, вулканы, рыболовство. Треска, палтус, креветки. Столица – Рейкьявик. Оттуда родом Нобелевский лауреат писатель Хальдор Лакснесс и художник Йоханнес Кьярваль. Всё. Творческий мир далёкого острова в северной Атлантике долгое время лежал за чертой музыкальных интересов Британии, Европы и Америки. Трудно было предположить, что именно оттуда произойдет одна из самых громких сенсаций музыки 90-х. Сейчас я думаю, что Бьорк несказанно повезло: она появилась в нужном месте и в нужное время – в конце 80-х, когда мир привык, прочувствовал и принял «независимых», таких, как Cocteau Twins, Red Lorry – Yellow Lorry, Pixies, Lush, и даже успел от них устать. Слушателю хотелось чего-нибудь новенького. Этим «новеньким» и стала группа The Sugarcubes – сумасбродная тусовка из поэтов, музыкантов, художников, диджеев и одной поющей взбалмошной девчонки. Руководил этим балаганом Эйнар Орн.

Когда, вернувшись из армии, в 1990 году я услышал их первый диск Life's Too Good, это был глоток свежего воздуха – оптимизм и жизнелюбие «Сахарных кубиков» совсем не походили на меланхолию и апатию, которая поразила в те годы большинство западных исполнителей. Нельзя сказать, что они предложили публике что-то очень уж новое, но дуэт Эйнара и Бьорк был настолько свеж и оригинален, так полон волшебства и звуковой мистики, что устоять перед их обаянием оказалось невозможно. Но, как бы ни были хороши «Сахарные кубики», подлинным чудом была всё же Бьорк – хрупкая брюнетка с восточным разрезом глаз и дивным голосом, то загадочно мечтательным, то взрывным и страстным, словно ураган. С моей точки зрения Орн только портил хорошие песни своими дурацкими воплями, в то время как в этой маленькой женщине чувствовалась скрытая сила, жажда поиска, эксперимента – та самая фриковатость. Какого чёрта, думал я, эта певица может сделать потрясающую карьеру, а вместо этого прозябает на подпевках у этого базарного крикуна! С одной стороны, он ей, конечно, муж, с другой – это не повод делать глупости. Я как в воду глядел: звуковой дурман Life's Too Good очень быстро рассеялся. Критика разгромила второй и третий альбомы группы, Бьорк стала поглядывать на сторону и в 1990 году записала джазовый диск Gling-Glo («Динь-дон»). Когда в июле 1993 года французский журналист Кристоф Бастерра написал, что певица вот-вот расстанется с группой, Бьорк не придумала ничего лучше, кроме как укусить его за ухо. Однако в конце 93-го года, когда о «Кубиках» забыли даже в Исландии, Бьорк развелась с Эйнаром, выпустила сольный альбом Debut, и мир, который ещё недавно смеялся над неудачным «вторжением викингов», сам приполз к ней на коленях.

Будущая звезда родилась в 1965 году в столице Исландии Рейкьявике, в семье местных хиппи (её мать художница, а отчим – музыкант). Бьорк – её настоящее имя, а фамилия Гудмундсдоттир означает всего лишь «Дочь Гудмунда» (в Исландии сохранилась архаичная скандинавская традиция писать отчества вместо фамилий). Девочка училась играть на флейте и фортепиано и как-то раз исполнила песню на местном радио. Молодым дарованием заинтересовалась студия Falkkin, и в возрасте 11 лет Бьорк выпустила свой первый альбом, куда вошли исландские народные песни, пара вещей «Битлз» и Стиви Уандера и одна инструментальная пьеса самой Бьорк. Альбом стал в Исландии платиновым, девочка потратила вырученные деньги на приобретение фортепиано и занялась сочинением песен. У неё оказался сильный голос необычного тембра. Вторым козырем Бьорк была странная «эльфийская» внешность (в школе одноклассники дразнили её «японкой»). В самом деле, совершенно непонятно, откуда у исландской в десятом поколении девушки эти черты – не иначе, в давние времена какой-то ретивый викинг полюбился дочке эскимосского вождя. Юность Бьорк встретила в авангарде панк-революции – в рядах группы Kukl, а та позднее преобразовалась в Sykurmolarnir (по-английски - те самые The Sugarcubes), после распада которых девушка занялась сольным творчеством. Debut стал альбомом года по версии журнала New Musical Express, получил платину в Англии и золото в США. Это была лёгкая, навеянная европейской клубной музыкой работа, сегодня она слушается просто как ещё одна приятная вещица. На песню Human Behaviour был снят пугающий клип с плюшевым медведем – квинтэссенция детских кошмаров, хит Venus As A Boy вошёл в звуковую дорожку культового боевика «Леон», но по-настоящему я проникся, когда Бьорк выпустила свой второй альбом, озаглавленный так же незатейливо и просто – Post. И если альбом «Жизнь так хороша» меня просто порадовал, «Дебют» привёл в восторг, то «Почта» по-настоящему потрясла.

Альбомы Бьорк имеют интересную особенность – на них нет надписей (наклейки не в счёт). Только на обложке Medulla есть название альбома, да и то в виде бисерного ожерелья на шее певицы. Видимо Бьорк, как большинство авангардных артистов, полагает, что изображение должно говорить само за себя. Оформление первого альбома было чёрно-белым. На обложке Post царит кислотная феерия, потому мы вправе ждать такой же разноплановой музыки, и Бьорк нас не обманывает. Первая песня Army Of Me даже сейчас сражает наповал своей «шагающей» трип-хоповой пульсацией, агрессивным, гулким электронным ритмом, на фоне которого даже яркий голос Бьорк слегка теряется. Трип-хоп с его летаргической ритмикой был ярким, но недолговечным клубным стилем середины 90-х, танцевальной эту музыку при всём желании не назовёшь – вот и под эту песню танцевать решительно невозможно, в ней даже тишина какая-то тяжёлая. Ей на смену приходит мерцающая, с лёгким «разбегом» ударных, Hyper-ballad, одна из моих любимых на этом диске. Такая песня просто не могла появиться на «Дебюте», так она пластична и традиционна. Она звучит как радиопослание из космоса: амбиентная электроника и волнующий голос Бьорк, в конце набирающие ураганную силу – раз услышав, это невозможно забыть. Индустриальная вещица Modern Things похожа на шаги канатоходца, чьё равновесие то и дело смещается. Ведущая тема – сплошная вокальная акробатика, вспомнить её потом при всём желании невозможно, но припев просто фантастический. Песня заканчивается замкнутой «канавкой», словно заело пластинку – трогательный трюк, в конце которого невидимая рука убирает «иглу». После этого идёт настоящий шедевр It's Oh So Quiet: старый джазовый стандарт Blow A Fuse из репертуара Бетти Хаттон в классической оркестровке. Я недолюбливаю джаз, но Бьорк здесь просто восхитительна в своём вокальном хулиганстве! Джазовая музыка – всегда умелое чередование тишины и громкости; Бьорк довела этот приём до абсурда. Настороженные тихие куплеты с периодическим призывом: «Чш-ш... чш-ш...» вдруг сменяются безумным припевом с истерическими воплями и дикими прыжками из тональности в тональность. Прозвучи эта песня в таком виде в 40-х годах на радио, половина Америки упала бы в обморок. (Подобный джазовый хит, Like Someone In Love, был и на предыдущем альбоме Бьорк – она исполнила его в сопровождении арфы). Enjoy – ещё одна «липкая» трип-хоповая вещь, нервная, технически безупречная, хотя в ней как-то слишком мало Бьорк (мне кажется, продюсер напрасно убрал её голос на задний план). Начало следующей песни You've Been Flirting Again можно принять за спокойный финал Enjoy (после предыдущих экспериментов это смотрится как должное), но это не так. В ней нет никакой электроники, эта замечательная песня вообще кажется старинной колыбельной, а возникающий в финале жёсткий электронный бит – это начало следующей вещи Isobel, ещё одной сияющей вершины, где прогрессивная электроника чудесным образом мутирует в мощную симфоническую оркестровку в духе музыки Грига. Если слушать все песни подряд, как это задумано, можно принять эти три вещи за части трилогии, хотя Isobel в любом случае – самая потрясающая из них. Баллада Possibly Maybe целиком отдана на откуп амбиентным клавишам и мягким электронным звукам. А вот I Miss You – яркий клубный «хаус» со звонкими бонгами в стиле группы Yello, пожалуй, единственная вещь, которая органично смотрелась бы на «Дебюте». Канадский аниматор Джон Крикфалуси снял на эту песню забавный клип в духе Диснея с мультяшной Бьорк, влипающей в комические ситуации. Голос Бьорк звучит в обеих песнях просто волшебно, хотя (тут ничего не попишешь) – к ним требуется определённое привыкание. Финальная дилогия – Cover Me и Headphones – две загадки, из которых, может быть, растут все поздние эксперименты Бьорк со звуком и гармониями. Я много раз слушал Cover Me, но так и не понял, что за инструмент аккомпанирует певице – арфа, цитра, цимбалы или вообще особым образом настроенный синтезатор. Эта короткая волшебная вещица легко переходит в длинную медитацию Headphones со сложным переплетением вокальных наложений. Местами Бьорк даже не поёт, а наговаривает, ворожит на нескольких языках, её голос мерцает бесконечными «О, о», «А, а», «И, и»... И пусть эта гипнотическая вещица в некотором роде самоцель, но самоцель прекрасная.

Над песнями работала целая команда продюсеров – Нелли Хупер, Howie B, звезда трип-хопа Трики и Грэм Масси. Эффект новизны прошёл, поэтому альбом раскупался несколько хуже, чем «Дебют», зато и устарел не так быстро. Этот яркий, разностилевой диск поднялся до второго места в Британии и собрал платину в США. Шесть синглов с него заняли высокие места в хит-парадах, а в конце года вышел сборник радикальных ремиксов на песни Post под названием Telegram. После этого уже никто не сомневался, что Бьорк – не только превосходная певица, но одна из самых ярких, удивительных и самобытных композиторов современности. За огромный вклад в популяризацию своего отечества правительство Исландии наградило Бьорк почётным орденом и преподнесло ей в дар небольшой остров недалеко от берегов страны. Правда, Бьорк там не живёт – довольно хлопотно, наверно, каждый раз снаряжать катер, чтобы съездить за покупками или отвезти ребёнка в школу, да и вообще в паузах между гастролями певица предпочитает жить в Лондоне. В дальнейшей жизни Бьорк было многое, и хорошее, и плохое. Так в 1996 году 24-летний фанат Рикардо Лопес послал ей по почте бомбу, начинённую кислотой, сопроводив посылку видеозаписью, на которой, после признания в любви под звуки I Miss You, пустил себе пулю в рот. Бомбу обезвредили в Скотланд Ярде, но покушение произвело на Бьорк колоссальное впечатление (в частности, после него она написала свой шедевр Bachelorette). А в 2000 году вышел фильм Ларса фон Триера «Танцующая в темноте», в котором Бьорк сыграла главную роль – чешской иммигрантки Сельмы, за которую получила приз на Каннском фестивале как лучшая актриса. Сегодня Бьорк – артистка с огромным авторитетом, прошедшая удивительную эволюцию от клубного трип-хопа Post, через концептуальный и «колючий» Homogenic, киношные истерики Selma's Song и камерную интимность Vespertine – до зияющих глубин Medulla, где Бьорк использует самые разнообразные звуки, которые только может издать человек. Несмотря на крупный международный успех, Бьорк до сих пор выпускает свои альбомы на маленькой независимой фирме One Little Indien. Она – одна из немногих артисток, чьи безумные эксперименты благосклонно принимает массовый слушатель. Я не знаю второго такого человека. И, наверное, никто не знает.

Признаюсь честно – мне тяжеловато слушать поздние альбомы этого заигравшегося исландского эльфа, но первые два или три её диска стоят в моей коллекции на почётном месте. Так, как Бьорк, не поёт никто. Десятки молодых певиц пытались ей подражать, но ни одна не смогла даже близко подобраться к покорённым ею вершинам. Возможно, дело в том, что голос – это не самое главное. Играть в эксцентрика и быть на самом деле фриком – не одно и то же. Бьорк не сочиняет песни, а скорее, исторгает их как маленький вулкан. «Примерно 70% того, что у меня в голове, – это музыка», – однажды призналась она. Её вокальный стиль не отдаёт традицией – это её особое творение, не имеющее аналогов, врождённый музыкальный гений, редкая мутация. Знатоки проводят параллели с творчеством Кейт Буш и Лиз Фрейзер из Cocteau Twins, хотя сама Бьорк говорит, что училась петь у Джонни Митчелл. Наверняка немалую роль сыграла и флейта, на которой Бьорк училась играть в детстве – педагоги в музыкальной школе поставили ей сильное и правильное дыхание. К тому же, не секрет, что мужчины и женщины по-разному воспринимают музыку. Если для мужчины большее значение имеет мелодика, то на женщину в первую очередь действует ритм. Бьорк в этом смысле – «женщина в квадрате», она фанатка ритмических конструкций. Будучи на гастролях в Японии, она прыгала в восторге на кровати в номере отеля во время землетрясения и кричала: «Какой ритм! Какой ритм!». В то же время Бьорк фантастична вся, целиком, как космический пришелец. Достаточно взглянуть на её фотографии – эти позы, эти причёски и диковинные наряды говорят сами за себя. Однако удивительно другое – как она, реальный, «действующий» фрик, сумела за эти годы остаться сильным музыкантом, блестящим новатором, не спилась и не скурилась, не сошла с ума, а если и превращалась порой во всеобщее посмешище, то смеялась вместе с прочими, легко и заразительно. Когда такие люди, как Ли "Скрэч" Перри или Сид Барретт (а у нас, допустим, Агузарова и Пенкин) без остатка растворяются в своих фантазиях, этот одинокий «сахарный кубик» остаётся собой в любом кипятке, купается там, прыгает с гибельным восторгом, да при этом ещё и поёт.

Не иначе, сказывается Исландская закалка.

Или она в самом деле прилетела из космоса.